От того, что я нахожусь в центре внимания, у меня напрягаются лопатки.

Сердце переворачивается, в понимании, куда ведет меня Ксандер.

К центральному столу.

К столу футбольной команды.

К столу, за которым сидит Эйден. Он кивает на что-то, что говорит Коул, небрежно водя вилкой по своей наполовину полной тарелке.

На нем синий пиджак с логотипом школы. Первые несколько пуговиц его рубашки расстегнуты, намекая на его загорелую кожу и твердые мышцы.

Ронан наполовину сидит на своем стуле, с энтузиазмом болтая, в то время как остальная часть команды усмехается. Все, кроме Эйдена, который наблюдает с бесстрастным лицом.

Смех Коула обрывается, когда он замечает нас.

Его взгляд скользит от меня к Ксандеру, а затем прямо к Эйдену. Впрочем, ему не нужно его предупреждать.

Словно обладая шестым чувством, Эйден замирает, ковыряясь в еде, и поднимает голову. Его затуманенный взгляд падает на меня, и на секунду он, кажется, опешил, будто не знает, что я здесь забыла.

Затем его взгляд устремляется туда, где я держу Ксандера за руку. Именно в это момент мне хотелось бы, чтобы у Эйдена было выразительное лицо.

Его маска туго обтягивает черты лица, когда он со звоном роняет вилку и встает.

Он спокойно, слишком спокойно вытирает рот салфеткой, прежде чем положить ее на стол.

Мое сердце чуть не выпрыгивает из горла, когда он идет к нам уверенными шагами.

Хочется верить, что Эйден не стал бы унижать меня публично сейчас, когда я с Ксандером, но я ничего не могу с ним поделать.

Ухмылка на лице Ксандера не помогает.

— Он взбешен.

— Откуда ты знаешь? — шепчу в ответ.

Он кажется мне совершенно отстраненным.

— Подергивание левого глаза, — усмехается Ксандер. — Он может контролировать все, кроме этого.

Ксандер освобождает руку, но только для того, чтобы обнять меня за плечо.

От него пахнет сандалом.

Это последняя мысль, которая приходит мне в голову, прежде чем Эйден бьет Ксандера кулаком в лицо.

Глава 17

Я в ошеломленной тишине смотрю, как тело Ксандера дергается назад и ударяется о стол.

Несколько девушек визжат. Другие студенты ахают.

Я отношусь к категории ахающих.

Моя спина ударяется о край стола, и я хватаюсь за твердое дерево для равновесия.

Эйден никогда не был склонен к насилию. Он сказал это на днях, разве нет? Что он предпочел бы играть по уму, а не по силе.

Тогда зачем он бьет своего лучшего друга?

Прежде чем Ксандер успевает прийти в себя, Эйден бросается на него с сокрушительным ударом.

Я впервые вижу его таким.

Насильственным.

Животным.

Вышедшим из-под контроля.

Как будто это совсем другой Эйден.

Ксандер издает издевательский смешок, прежде чем пихает Эйдена и ударяет его кулаком в лицо. Кровь брызжет из нижней губы Эйдена.

Я сглатываю. Должна ли я вмешаться? Предпринять что-нибудь? Сказать что-то?

Но не похоже, что они ссорятся из-за меня, хотя я могла бы сыграть свою роль.

Если не считать звуков ударов, в кафетерии царит полная тишина. Никто из студентов не произносит ни слова. Черт, сомневаюсь, что они способны нормально дышать. Это можно понять.

Эйден и Ксандер близки столько, сколько кто-либо помнит. Никто бы и подумать не мог, что они обернутся друг против друга.

Этот бой с таким же успехом мог бы стать событием года.

Коул и Ронан первые — и единственные — кто осмеливается приблизиться к ним.

Коул пытается схватить Эйдена, но он как бык. Он отталкивает его и вновь бросается на Ксандера. По знаку капитана присоединяется остальная футбольная команда. Требуется несколько из них, чтобы остановить Эйдена и Ксандера от смерти друг друга.

Два учителя и тренер Ларсон ускоряют шаг внутрь, за ними следуют.. Ким.

Она позвала учителей?

Тренер выглядит взбешенным, приказывая футбольной команде увести Эйдена и Ксандера в кабинет.

Между студентами вспыхивает неконтролируемый ропот. Даже два учителя, похоже, ошеломлены стычкой Эйдена и Ксандера.

КЭШ не школа для драк. Это место элиты и образованных людей. Ранг, оценки и деньги единственные вещи, которые имеют значение в школе.

Насилие никогда не было чем-то, о чем правлению приходилось беспокоиться. Особенно от двух звезд футбольной команды.

Выходя, Эйден проносится мимо меня. Моя кожа наэлектризовывается от резкого контакта. Я вжимаюсь в стол, дерево впивается мне в спину, когда его жесткий, металлический взгляд падает на меня.

Уголок его левого глаза дергается, когда он останавливается передо мной. Горячее, навязчивое дыхание касается моей щеки, когда он шепчет:

— Ты поплатишься.

Эйден и Ксандер не возвращаются на второй урок.

Инцидент в кафетерии становится всеобщим любимым предметом сплетен.

Я продолжаю получать забавные взгляды, но никто не осмеливался заговорить со мной.

По всеобщему мнению, Эйден и Ксандер получат дисциплинарные взыскания, которые могут включать временное отстранение от игр.

Тяжело верится, что тренер Ларсон позволит школе отстранить двух своих звездных игроков, но совет строго относится к любому акту насилия.

Мой разум приходит в бешенство от идей, которые разлетаются повсюду. Правда, я хотела отомстить и причинить боль, как Эйден сделал это со мной, но я не такая. Нехорошо причинять боль другим.

Даже если они монстры.

Во время занятий невозможно сосредоточиться.

Я продолжаю наблюдать за входом, ожидая, что Эйден и Ксандер вернутся. Учеба заканчивается, и ни один из них не возвращается.

Мы с Ким выходим из класса вместе, но ни одна из нас не говорит ни слова. Она бросала на меня свирепые взгляды с самого обеда, и я была слишком не в себе, чтобы сосредоточиться на ее настроении.

Когда мы стоим на парковке, Сильвер и две ее подружайки преграждают нам путь.

Ох, да ладно.

Она последний человек, с которым я нуждаюсь в разговоре в этот дерьмовый день.

Она стучит своими дизайнерскими туфлями по земле, глядя на меня сверху вниз, будто я ее горничная.

— Кем, черт возьми, ты себя возомнила, Холодное Сердце? Ты никто, так что перестань пытаться стать кем-то.

Я стискиваю зубы, но решаю не обращать на нее внимания.

Никогда не давайте задирам того, чего они хотят.

— Тебе следует вернуться в свой замерзший замок, — кричит мне в спину одна из подруг Сильвер.

— Заткнись, пока она не устроила тебе снежную бурю, — рычит на них Ким.

Я тяну ее за руку к ее машине.

— Они этого не стоят.

— Ну, я думаю, я разберусь с твоим беспорядком, — говорит Сильвер позади меня спокойным, самодовольным голосом, который выводит меня из себя.

Не хочу слышать, что она хочет сказать, но я также не побегу к машине и не покажу этого.

Никто в аду не увидит мой авиарежим.

— Поскольку Кинг напряжен, мне придется нанести ему визит и расслабить его, — продолжает Сильвер.

Я плюхаюсь на пассажирское сиденье и захлопываю дверцу сильнее, чем намеревалась.

Мое дыхание хриплое и неровное, а в ушах звенит, словно кто-то дал мне пощечину.

Расслабить его.

Кого волнует, кто его, черт возьми, расслабит?

Я рада, что Ким молча уезжает. Мой гнев вспыхивает, когда Сильвер самодовольно улыбается мне и машет своим телефоном, на котором высвечивается: Кинг.

Он звонит ей.

Эйден звонит ей.

Вся поездка до дома проходит в пугающей тишине.

Несмотря на тяжесть, навалившуюся мне на грудь, я ненавижу напряженный воздух между Ким и мной.

Я тереблю лямку своего рюкзака.

— Что случилось, Ким?

Она бросает на меня строгий взгляд, прежде чем снова сосредоточиться на дороге.